Куплет построен на прямом контрасте между прошлым и настоящим. "Костры" в глазах — это символ живого огня, страсти, энергии, мечты, возможно, даже разрушительной, но яркой силы. Их заменил "рассеянный свет настольной лампы" — символ камерности, уюта, но также и ограниченности, искусственности, тусклости. Герой замечает, что что-то важное ("новый день") проходит мимо адресата песни ("тебя"), и в этом новом дне его нет. Это означает не физическое отсутствие, а духовное выпадение из потока времени, потерю способности проживать настоящее.
Развитие темы. Контраст углубляется: если раньше в глазах отражалась сама "ночь" (символ тайны, глубины, подсознания, страсти), то теперь, когда настоящая ночь наступает за окном, глаза просто "спят". Это метафора внутренней спячки, утраты способности к отражению и переживанию внешнего мира. Кульминация — "ты не заметил, как начался новый день". Время течёт, но субъективное восприятие застряло. Фраза "ты до сих пор в старом — там нет никаких преград" — ключевая. "Старый" день — это, возможно, время иллюзий, страсти ("костры"), но также и время, лишённое преград (ограничений, реальности, ответственности?). Застревание в нём — это побег от сложности и течения настоящего.
Текст предельно краток, почти афористичен. В нём нет ни припева, ни сложных построений. Каждая строка несёт максимальную смысловую нагрузку. Такой минимализм усиливает ощущение пустоты, утраты, которую описывает песня: слов мало, как мало и того живого содержания, что осталось в герое.
Вся песня построена на контрасте "раньше" и "теперь". Этот приём использован абсолютно явно и служит главным двигателем мысли. Контраст подчёркнут и на уровне образов: огонь (костёр) vs. электричество (лампа), природа (ночь) vs. дом (окно, за которым ночь), движение (день проходит) vs. статичность (ты в старом).
Песня является частью раннего творчества Виктора Цоя (её можно отнести к периоду "45" или "46"). Она отражает мотив, который потом будет развиваться в его текстах: уход от яркого, но, возможно, иллюзорного романтизма юности к более трезвому, но порой пустому и тоскливому взрослому существованию. В контексте советской действительности начала 80-х "костры в глазах" могли ассоциироваться с идеализмом, верой в перемены, духом андеграунда, а "настольная лампа" — с погружением в частную жизнь, "внутреннюю эмиграцию", утрату надежд. Песня стала выражением грусти о гаснущем поколенческом энтузиазме.
"Раньше в твоих глазах отражались костры" — это лаконичная и пронзительная элегия об утрате внутреннего огня. Это песня не о разлуке с человеком, а о разлуке человека с самой своей живой, страстной сущностью. Адресат песни совершил незаметный для себя переход из состояния горения ("костры") в состояние искусственного, тусклого освещения ("настольная лампа"), из состояния глубины и тайны ("ночь в глазах") — в состояние духовного сна. Он пропустил момент, когда закончился один день его жизни и начался другой, и теперь живёт в "старом" дне — в том времени, где, возможно, было легко и не было преград, но которое является иллюзией, миражом по отношению к реальному, текущему времени. Песня фиксирует момент экзистенциальной катастрофы, когда человек перестаёт быть субъектом своей жизни, перестаёт отражать и проживать мир, а лишь механически существует в нём, утратив огонь, который делал его живым. Это взгляд со стороны, полный грусти и недоумения, на незаметную трагедию внутреннего угасания.
